Избранное в 3 томах. Том 3: История и культура - Владимир Вольфович Жириновский

если этого не требуют наши собственные интересы». Бисмарк не успел осуществить свои новые стремления сближения с Россией: в 1890 году он получил отставку и был вынужден отказаться от политической деятельности.

Подводя в мемуарах итоги своей политической карьеры, Отто Бисмарк писал: «За время своей служебной деятельности я три раза советовал вести войну: датскую, богемскую и французскую, но всякий раз предварительно уяснял себе, принесет ли война, если она окажется победоносной, награду, достойную тех жертв, каких требует каждая война; а в настоящее время эти жертвы несравненно тяжелее, нежели в прошлом столетии. Если бы я предполагал, что по окончании одной из этих войн нам пришлось бы с трудом измышлять желательные для нас условия мира, то едва ли я убедился бы в необходимости таких жертв, пока мы не подверглись физическому нападению».

Русское правительство не придерживалось, к сожалению, этих мудрых точек зрения многоопытного дипломата Бисмарка и дало втянуть страну в участие в первой мировой войне, которая России практически не была необходима.

План Черчилля расчленения России

Ненужность для России русско-германской войны сознавало само царское правительство: об этом свидетельствует произведенная им попытка (неудавшаяся) заключения сепаратного мира с Германией. Временное правительство призывало к продолжению войны «до победного конца», мотивируя эту необходимость исключительно «долгом» по отношению к союзникам. Сами союзники были, с одной стороны, заинтересованы в участии России в войне, поскольку она воевала за их интересы – таскала им каштаны из огня, с другой стороны, они боялись в случае победы Антанты усиления России. В 1917 году, с приходом к власти большевиков, появился в отношении союзников к России третий фактор – боязнь распространения революционного движения на их собственные страны. Именно этот фактор оказал самое непосредственное влияние на дальнейшую политику союзных стран, в особенности Англии, по отношению к нашей стране.

Многовековое общение правительств европейских стран с русским царским правительством не создавало для Запада особых сложностей: русские дипломаты мыслили и действовали, в основном, в соответствии с принципами западной дипломатии, более или менее расчетливо присоединяясь то к одному, то к другому блоку западных стран; к тому же они, не требуя компенсации от западных держав, безотказно жертвовали кровью своих солдат при выполнении выгодных для своих западных союзников военных операций. И только порой обращались к европейским странам за получением на выгодных для этих стран условиях довольно крупных военных займов. И тем не менее, некоторые видные западные политические деятели, в частности Бисмарк и Черчилль, с беспокойством следили за действиями восточного соседа и подумывали о средствах его ослабления, прежде всего, путем раздела империи на мелкие страны, не составляющие угрозы Западу.

Смена государственного режима в России, победа большевиков резко нарушила равновесие с Западом, недавно еще казавшееся прочным. Россия вышла из-под контроля и влияния западных правительств, создала в Европе прецедент пролетарской революции и нанесла ряду европейских стран, в том числе и Англии, значительный материальный ущерб. Советское правительство, можно сказать, вынуло из кармана Великобритании 5.300 млн рублей, аннулировав военные займы, и поставило под угрозу британские капиталовложения в русскую промышленность, составляющие внушительную сумму в 500 с лишним миллионов рублей. «Сладить» с перешедшей в руки большевиков огромной русской империей военными средствами не признавалось английским дипломатам возможным. К тому же это потребовало бы со стороны англичан значительных человеческих жертв, в то время как они уже привыкли осуществлять свои агрессивные планы чужими руками и ценой чужой крови.

Оставалось единственное средство: попытаться расчленить мощное государство – Россию – на ряд мелких, слабых государств. Тем более, что этот план уже существовал, был выношен Уинстоном Черчиллем еще до октябрьской революции. Еще накануне краха царизма Черчилль писал, что расчлененная Россия «представляла бы собой меньшую угрозу для будущего мира всех стран, чем обширная централизованная царская монархия. И сейчас как раз такой момент, когда в силу критического положения, в котором находятся все существующие в России партии и все ее военные силы, создается возможность с помощью мудрого применения политики союзников дать событиям такой именно поворот».

С осени 1917 года осуществление плана расчленения России стало главной задачей Черчилля – 43-летнего члена английского военного кабинета, министра военного снаряжения. Черчилль действовал энергично: ему удалось добиться выделения 10 млн рублей для проведения подрывной деятельности внутри нашей страны. В своем первом публичном выступлении по вопросу о России Черчилль осудил ее выход из войны, объявил этот акт предательством по отношению к союзникам. Не скрыл он тот факт, что его очень тревожат отношения России с Германией, которую он счел главным виновником русской революции, произведенной «не только германской мощью, но и германской интригой, не только германской сталью, но и германским золотом».

Естественно, выдвигая эти обвинения против Германии, Черчилль заботился не о благополучии России: его заботили роль и влияние Германии в решении европейских вопросов. Черчилль уже тогда опасался альянса России и Германии – этих двух мощных европейских стран, способных совместно противостоять любым проискам остальных стран Европы, вместе взятых.

Английское военное министерство выработало меморандум для своих французских партнеров, который был утвержден на заседании английского военного кабинета 21 декабря 1917 года и был затем положен в основу парижского «соглашения» о разделении России на «зоны влияния» Англии и Франции. Английская зона включала территорию казаков и Кавказа, французская зона – Бессарабию, Украину, Крым. Это предприятие требовало довольно значительных денежных затрат, но в то же время сулило Англии еще более значительные материальные выгоды.

Денежные средства для подрывной деятельности «изнутри» переводились из Лондона в агентство «Космос», расположившееся в английском посольстве в Петрограде. Возглавлял агентство Хью Лич – секретный агент Интеллидженс сервис (английской разведки). В его задачи входило скупать акции крупнейших российских банков, продававшихся в то смутное время за бесценок. Между тем именно в банках была сосредоточена денежная масса промышленных предприятий, и владение акциями практически делало англичан их собственниками. Предвидя грядущие доходы, английское правительство выразило готовность выделить 20 млн рублей для приобретения крупного пакета акций Петербургского международного банка, но грабительская операция сорвалась: банки были национализированы.

Весной 1918 года в Англии возник план добиться согласия Москвы на «интервенцию по соглашению» – на ввод в Россию союзнических, преимущественно японских, войск для «продолжения военных действий против Германии». План поддерживал Черчилль, прежде всего в страхе перед возможным союзом России с Германией: «Если Япония будет сидеть смирно, то большевики с идущими по их пятам немцами, обоснуются во Владивостоке. Лучше было бы, чтобы там и в Маньчжурии были японцы, чем немцы». Предложение о японской интервенции «по соглашению» было отвергнуто В. И. Лениным.

В марте 1918 года военный кабинет Англии